Неточные совпадения
Подходя к перевозу, мы остановились посмотреть прелюбопытную машину, которая качала из бассейна воду вверх на террасы для орошения полей. Это — длинная, движущаяся на своей оси лестница, ступеньки которой загребали воду и тащили вверх. Машину приводила в движение корова, ходя по вороту кругом. Здесь, как в Японии, говядину не едят: недостало бы мест для пастбищ;
скота держат столько, сколько нужно для работы, от этого и коровы не избавлены от ярма.
Я думал, что исполнится наконец и эта моя мечта — увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть свиньи, куры, утки. На другом острове они
держат коров и быков, потому что на Пиле
скот портит деревья.
Стали встречаться села с большими запасами хлеба, сена, лошади, рогатый
скот, домашняя птица. Дорога все — Лена, чудесная, проторенная частой ездой между Иркутском, селами и приисками. «А что, смирны ли у вас лошади?» — спросишь на станции. «Чего не смирны? словно овцы: видите, запряжены, никто их не
держит, а стоят». — «Как же так? а мне надо бы лошадей побойчее», — говорил я, сбивая их. «Лошадей тебе побойчее?» — «Ну да». — «Да эти-то ведь настоящие черти: их и не удержишь ничем». И оно действительно так.
Всю зиму он тогда колотился;
скот чуть не переморил,
держа на одной соломе, а для собственного продовольствия призанял у соседей ржи да и заперся в усадьбе.
Лошади есть только у 16, а коровы у 38, причем
скот держат крестьяне и поселенцы, занимающиеся не хлебопашеством, а торговлей.
На Сахалин приезжали только японские промышленники, редко с женами, жили здесь, как на бивуаках, и зимовать оставалась только небольшая часть, несколько десятков, остальные же возвращались на джонках домой; они ничего не сеяли, не
держали огородов и рогатого
скота, а всё необходимое для жизни привозили с собой из Японии.
Башкирцы, по лености своей, мало заготовляют сена на зиму, да, правду сказать, на весь
скот и на все конские табуны в таком количестве, в каком башкирцы
держали их прежде, заготовить сена было не возможно.
Скота он
держит немного и стада своего не совершенствует, хотя от покупки доброй коровы-ярославки — не прочь: удой от нее хорош, да и ухода изысканного не требует. Это он даже в патриотизм себе вменяет.
Землю удобряют исправно и
держат достаточно
скота, в особенности овец и свиней.
Скота держат малость, только на случай приезда; старинные каменные хозяйственные постройки отчасти распроданы, отчасти пустеют и приходят в ветхость.
Ну, заимку большую имел, землю работниками пахал, троих
держал, опять к тому же своя пасека, медом торговали и
скотом тоже, и по нашему месту, значит, был в великом уважении.
Небольшой город Крылов получил официально имя Новогеоргиевска со времени поступления в него полкового штаба Военного Ордена полка. Широкая, особенно в весенний разлив, река Тясьмин, впадающая в Днепр и дозволяющая грузить большие барки, давала возможность местным купцам, промышлявшим большею частию убоем
скота для саловарен, производить значительный торг салом, костями и шкурами. Зажиточные купцы, большей частью раскольники,
держали свои калитки на запоре и ни в какое общение с военными не входили.
Григорий
держал бакалейную лавочку, но это только для вида, на самом же деле торговал водкой,
скотом, кожами, хлебом в зерне, свиньями, торговал чем придется, и когда, например, за границу требовались для дамских шляп сороки, то он наживал на каждой паре по тридцати копеек; он скупал лес на сруб, давал деньги в рост, вообще был старик оборотливый.
После полудня к хозяину приезжает очень высокий и очень толстый мужик, с широким, бычьим затылком и с громадными кулаками, похожий на русского ожиревшего целовальника. Зовут его Петром Петровичем. Живет он в соседнем селе и
держит там с братом пятьдесят лошадей, возит вольных, поставляет на почтовую станцию тройки, землю пашет,
скотом торгует, а теперь едет в Колывань по какому-то торговому делу.
— Живешь Христа ради, а
скотов держишь, — продолжал кум. — Мне овса не жалко… Бог с тобою, но уж больше, брат, того… начетисто каждый день давать. Конца края нет твоей бедности! Даешь, даешь и не знаешь, когда всему этому конец придет.
В селе Райбуже, как раз против церкви, стоит двухэтажный дом на каменном фундаменте и с железной крышей. В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а в верхнем, где летом бывает очень жарко, а зимою очень холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует участки,
держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и
скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые лежат в городе в банке.